— Что ты хочешь на ДР? — спросила Ленка.

Да бог его знает, что я хочу. Я знала, чего я точно не хочу: я не хочу страдать, я не хочу носиться по магазинам за продуктами, готовить, накрывать столы. А еще я хочу, чтоб Он позвонил, но и знаю, что не позвонит.

— Ну подумай, — повторила подруга, — есть же, наверное, желание какое-то.

Я задумалась и сказала:

— Я хочу секса. Повисла пауза.

— Ок, давай подарим тебе мужика.

— Ты это серьезно?

— Ну конечно. Ты же хочешь. Почему нет?

И начались поиски в инете. Искала не я. Искали мои прекрасные подруги.

Через пару дней Марго написала: "Кинь-ка нам лук примерный, а то мы ищем каждая на свой вкус." Я залезла в фотобанк и задумалась. Меня вдруг поразила мысль, что то, что мне нравилось раньше, теперь не катит. А что катит? Он? Тупиковый вариант. Набросала красавцев фотобанковских и Цыганова, как наиболее сексуального, на мой вкус, мужика.

Вердикт подруг был неутешительным: с мужиками плохо. Реальность оказалась не так радужна. За пластиковым торсом на фотке могло прятаться что угодно. Гарантий никаких. Мы приуныли.

"Я тебе ссылочку кинула, — пишет Ленка, — глянь. Просто почитай, боюсь, других вариантов не будет. А этот относительно безопасный, про него The Village писал".

Я залезла по ссылке и начала читать.

И написано нормальным языком, интересно и без ошибок. А еще там было расписание "гастролей" в Москве. И второго августа — свободное время. Как раз для меня. Я написала. Он ответил. И мы договорились.

За 4 дня до часа Х я заболела. По полной программе, насморк, горло. И подумала, что это рука судьбы: значит, мне туда не надо. Написала ему, что болею и не уверена, что приду, и что он может мое время предложить кому-то. Он ответил: давай пока оставим. И мы оставили. И я не пожалела.

Я стояла в назначенное время рядом со входом в ресторан, в сумке моей лежало полотенце и шоколадка к чаю, так было условлено. Он подошел сзади, притянул к себе и поцеловал в щеку, как если бы мы были тыщу лет знакомы. В майке, шортах, в татуировках и пирсинге, невысокий, с бритой головой.

Мы шли в квартиру и болтали, и было ощущение, что да, мы знакомы тыщу лет.

Мне было интересно, как начнется секс, потому что никакого желания внутри я не чувствовала. Судя по всему, он тоже. Я пила чай, он не пил. Я сидела на высоком табурете, он стоял рядом. Мы говорили о свободе выбора, о том, что человек не должен заставлять себя что-то делать в угоду другому, даже самому близкому. Он периодически прижимал меня к груди (майку он с себя снял сразу же) и гладил по голове. Чем дольше мы разговаривали, тем страннее мне казались мысли о сексе.

Наконец вопросы стали более конкретными. Он спросил, что меня мучает, чего я жду от него. Я начала волноваться, руки задрожали, чашка с чаем стала подпрыгивать. Вкратце я описала ситуацию с Ним. Анзол продолжил мою фразу:

— Он оказался...

— Мудаком?

И дальше спросил, что сейчас? Я сказала: "Сейчас все кончено, но не кончено у меня внутри, и я не знаю, как мне справиться с собой". Он опять задал вопрос: "Ты поставила точку? Послала его? Я ответила, что да, я написала Ему, что отпускаю Его. Но после этого ещё произошла куча всего. Анзол сказал, что это неважно, что я должна понять, что я 2019 года - это уже другая Я, и Он другой. Любовь существует в прошлом, а мы живем сейчас. И эта любовь от меня 2017 года выпуска к Нему того же года выпуска. А сейчас мы оба уже другие люди.

А потом он начал меня тихо целовать и осторожно раздевать. Когда снял лифчик, я попросила быть осторожней с грудью, она после операции. Он кивнул: "Не сжимать? Хорошо". И дальше был удивительно нежен, но и уверен в своих действиях.

Неожиданно приподнял меня, и я удивилась, потому что он был чуть выше меня и не казался сильным. Я обхватила его ногами, и он понес меня на диван.

Он был весь для меня, целиком. Мне вдруг подумалось, что он не мужчина, не человек. Он был похож на мистическое животное. Это было странно, но совсем не пугало.

— Что ты любишь? Что ты хочешь?

— Я люблю член.

Я это поняла года 2 назад, вдруг поняла, что мне этого остро не хватает в жизни.

Его член послушно увеличивался раза в 2, а то и в 2,5.

— Дыши, дыши, дышиии!!! — кричал он мне, пока доводил меня до оргазма. В какой-то момент мне стало больно, но и останавливать его я не хотела. Оргазм был не такой, к которому я привыкла, он приходил изнутри. Это было похоже на детскую машинку, которая начинала двигаться, когда резко вытягиваешь шнур и отпускаешь его. Наверное, это был тот самый струйный оргазм, но я плохо соображала. Эмоции душили меня, и я зарыдала. Он притянул мою голову к своей груди, стал гладить меня по волосам и говорил: "Плачь, поплачь, все хорошо".

Квартира, которую он снял, была под крышей с мансардным окном, выходящим на проспект Мира. Мне стало интересно посмотреть из окна. Он поднялся по лестнице и позвал: "Иди сюда!".

Я спросила:

— Что, полезем голыми?

Он пожал плечами:

— Почему нет?

Пока я поднималась следом, он уже оказался на крыше. Я выглянула в окно и увидела крышу дома напротив через Проспект Мира. Небо было серое, дул ветер.

— Давай, вылезай! — и он протянул мне руку. Я стояла на шатком барном стуле, и, чтобы вылезти, мне надо было задрать ногу на уровень моей груди и подтянуться на руках. Меня охватила паника.

— Нет, я не полезу.

Я даже не стеснялась своей наготы, мне было страшно сорваться с табурета или ободрать тело о железные выступы крыши.

— Давай, — повторил он. — Ты должна преодолеть страх, ты сможешь.

Меня стала бить дрожь. Я понимала, что если получится туда вылезти, это будут незабываемые ощущения, но страх всё больше охватывал меня. В голосе Анзола появился металл:

— Давай руку, я тебе помогу, с тобой ничего не случится.

Становилось все холоднее, ноги были ватные. Я поняла, что не хочу его разочаровать, и закинула ногу. Через секунду я сидела рядом с ним. Крыша была сильно покатая. Под нами ехали машины, а вокруг был город. Я подумала, что это сцена из романа Булгакова. Анзол встал на ноги и протянул мне руку:

— Вставай!

— Смотри, — сказал Анзол, — как красиво. Я дарю тебе этот город. Не опускай голову, смотри вперед и запомни: куда смотришь — туда и летишь.

Мы залезли обратно, но не стали спускаться вниз, а уселись на матрас, на котором он спал ночью.

— Что тебя тревожит?

Я вспомнила свои строго регламентированные свидания с Ним.

— Я волнуюсь про время. Ты следишь за временем?

— Не волнуйся, я скажу, когда оно закончится, но если тебе спокойнее знать, то, — он вытянул шею и посмотрел куда-то вперед, видимо, на часы, — у нас еще минут 40.

Я облегченно вздохнула. Он рассказал мне историю своей депрессии длиною в год после расставания с любимой женщиной.

— Я долго себя собирал в единое целое. Ты должна понять, что только у жопы и мозга есть половинки, а у человека нет. Человек должен быть цельным. Тебе надо вспомнить, что ты любишь, подумать, чем ты хочешь заниматься, и может быть даже поменять жизнь, место, где ты работаешь или живешь. Будь свободна и наслаждайся своей жизнью. В этом кайф. Куда смотришь - туда летишь. Нет преград. Нам дано вот это тело, две руки, две ноги. Это как-то двигается, взаимодействует. Вот я представлял, что, например, одной руки нет. Ну ок, теперь одна рука, и я живу теперь так. Это данность. Это надо принять.

— Так странно, — сказала я. — В твоем канале много такого, что можно было бы подумать что ты... — я замялась, подбирая слова.

— Извращенец? — пришел он мне на помощь.

Я кивнула.

— Ну да, мне действительно все эти вещи нравятся, я и есть долбаный извращенец. Это то, что меня по-настоящему вштыривает.

Как отзывчив его член. Он так и не сказал, что время истекло. Мы просто неспеша приняли душ, оделись и даже выпили чаю. Он поцеловал меня почти по-братски.

Я вышла из квартиры, в голове было туманно и спокойно. На заветном месте я увидела стройную молоденькую длинноволосую блондинку с пакетом из кондитерской. Я знала, кого она ждет и невольно ей позавидовала.